Люди добросовестной учености, ученики Гегеля, Ганса, Риттера и др., они слушали их именно в то время, когда остов диалектики стал обрастать мясом, когда наука перестала считать себя противуположною жизни, когда Ганс
приходил на лекцию не с древним фолиантом в руке, а с последним нумером парижского или лондонского журнала.
Неточные совпадения
Один из «пророков» разобрал стихи публично
на лекции и сказал, что «в них преобладает элемент живописи, обилие образов и музыкальность, но нет глубины и мало силы», однако предсказывал, что с летами это
придет, поздравил автора тоже с талантом и советовал «беречь и лелеять музу», то есть заняться серьезно.
Сусанна росла недовольною Коринной у одной своей тетки, а Вениамин, обличавший в своем характере некоторую весьма раннюю нетерпимость, получал от родительницы каждое первое число по двадцати рублей и жил с некоторыми военными людьми в одном казенном заведении. Он оттуда каким-то образом умел
приходить на университетские
лекции, но к матери являлся только раз в месяц. Да, впрочем, и сама мать стеснялась его посещениями.
Раз я
пришел прежде его, и так как
лекция была любимого профессора,
на которую сошлись студенты, не имевшие обыкновения всегда ходить
на лекции, и места все были заняты, я сел
на место Оперова, положил
на пюпитр свои тетради, а сам вышел.
Каникулы
приходили к концу, скоро должны были начаться
лекции. В воздухе чувствовались первые веяния осени. Вода в прудах потемнела, отяжелела.
На клумбах садовники заменяли ранние цветы более поздними. С деревьев кое-где срывались рано пожелтевшие листья и падали
на землю, мелькая, как червонное золото,
на фоне темных аллей. Поля тоже пожелтели кругом, и поезда железной дороги, пролегающей в полутора верстах от академии, виднелись гораздо яснее и, казалось, проходили гораздо ближе, нежели летом.
Когда оправился,
приходил два раза в неделю в институт и в круглом зале, где было всегда, почему-то не изменяясь, 5 градусов мороза, независимо от того, сколько
на улице, читал в калошах, в шапке с наушниками и в кашне, выдыхая белый пар, восьми слушателям цикл
лекций на тему «Пресмыкающиеся жаркого пояса».
Так же начал он ходить и
на лекции:
приходил, садился где-нибудь вдали, записывал слова профессора, а потом уходил.
Математика была так сильна у нас, что когда по выходе Карташевского (это случилось уже без меня) приехал в Казань знаменитый тогда европейский математик Бартельс и, пришед
на первую
лекцию, попросил кого-нибудь из студентов показать ему
на доске степень их знания, то Александр Максимыч Княжевич разрешил ему из дифференциалов и конических сечений такую чертовщину, что Бартельс, как истинный ученый,
пришел в восторг и, сказав, что для таких студентов надобно профессору готовиться к
лекции, поклонился и ушел.
В этот же день водили
на лекцию Лаврентия Петровича.
Пришел он оттуда взволнованный, с дрожащими руками и кривой усмешкой, сердито оттолкнул няньку, помогавшую ему ложиться в постель, и тотчас же закрыл глаза. Но о. дьякон, сам переживший
лекцию, дождался момента, когда глаза Лаврентия Петровича приоткрылись, и с участливым любопытством начал допрашивать о подробностях осмотра.
25-го числа, в понедельник утром,
придя по обыкновению
на лекции, Хвалынцев был остановлен перед запертою дверью университета, около которой стояла все более и более прибывавшая кучка молодежи.
По-нынешнему, иные были бы сейчас же „бойкотированы“, так они плохо читали; мы просто не ходили
на их
лекции; но шикать, или посылать депутации, или требовать, чтобы они перестали читать, это никому и в голову не
приходило!
— Да-с. По-моему, совершенно нелепо: из-за того, что где-то в другом городе с студентами обошлись бесцеремонно, — выпроваживать из аудитории тех, кто
пришел по своей обязанности читать
лекции. Резких споров я не люблю и не стал бы с вашим женихом препираться об этом, задним числом; но и особенного геройства я в этом не видел и не вижу! А по пословице:"лес рубят — щепки летят"; увлекись я тогда вместе с другими — и меня бы водворили
на место жительства.
Он
приходит каждый день с каким-нибудь новым предложением: прочитать такую-то повесть в журнале, поехать посмотреть
на то-то, послушать публичную
лекцию.
На все это я отвечаю:"Нет". А говорить со Степой я просто не могу, не потому, чтобы он мне надоел, но ведь с ним задушевный разговор возможен только в одном роде: надо с ним куда-нибудь стремиться. А я теперь никуда не стремлюсь.